|
#
Структура русской украинофобии
Насколько сложно поднять один народ против другого? Нужны ли интеллектуально насыщенные схемы для того, чтобы одна нация возненавидела другую? Ответ лежит, казалось бы, на поверхности – если бы не феномен русской украинофобии, который при ближайшем знакомстве с ним оказывается чуть ли не исключением из правил – уникально взращенной, сложно устроенной политической технологией. В истории мы чаще наблюдаем простые механизмы взращивания фобий, освоить которые под силу любому местечковому вождю. Чем проще мотивация, тем легче она транслируется в массы. А значит, тем большим будет эффективность для лидера, который сумел массы обработать и замотивировать на ненависть. Главным камнем в фундаменте ксенофобии оказывается обычно инаковость, чужеродность. Явные отличия в быте, культуре, верованиях и мотивациях всегда подозрительны обывателю, вызывают почти инстинктивную неприязнь и отторжение. Поэтому лозунги сегрегации – отгораживания от инородцев (иноверцев и т.д.) – понятны и обладают значительным мобилизационным потенциалом.  На эти лозунги накладываются обиды, которые предъявляют чужакам. Идут в ход воспоминания о занятых землях, обиженных девушках, оскверненных чужими обычаями святынях. Если реальных обид недостаточно, идут в ход воображение и догадки, и все неопределенные ситуации толкуются не в пользу чужаков. Так чаще всего возникает достаточная мотивация к агрессии на почве ксенофобии. Но украинофобия, взращиваемая в России, устроена как-то иначе. Она не культивирует идею инаковости украинцев, не толкает русских на то, чтоб отгородиться от украинцев. Ее структура более сложная. Можно выделить три основания, на которых она базируется:
Важным элементом украинофобии является гиперидентичность самих россиян. Гиперидентичность предполагает гипертрофированную приверженность своим идентификационным маркерам. Часто она проявляется как чувство превосходства по отношению к иным, чужим – хотя и не ко всем подряд. Российская гиперидентичность долго и осознанно взращивалась Российской империей, и потому в других имперских народах (а к таковым в России причисляют немцев, турок, японцев, англичан и некоторых других) российская гиперидентичность не видит объектов экспансии и самоутверждения. Она их видит в соседних народах, история и политическая традиция которых не носит имперского характера – в эстонцах, латышах, грузинах, украинцах. Агрессивная ксенофобия характеризует отношение русских ко всем этим народом. Но по отношению к тем, которые уж очень разнятся с русскими – грузинами, эстонцами – она формируется по более-менее стандартному образцу отчуждения. С украинцами все иначе. Представление о не-уникальности, не-самодостаточности, не-самостоятельности украинцев – тот фундамент, на котором русская гиперидентичность внедряет идею о правомочности, естественности и даже моральности вмешательства в дела Украины. Это первый виток специфически русской украинофобии. Русская украинофобия формировалась в ХІХ веке вместе с самой гиперидентичностью русских. Она укреплялась в ХХ веке в Советской империи. На фронтах гибли и русские и украинцы, но именно русскому народу приписывались политические победы. Украинцам предлагалось реализовывать себя разве что через культурную сферу: борщ и гопак как представление о нише украинской идентичности успешно перекочевало и в ХХІ век. Украинцы закрывали глаза на такие представления из миролюбия, по возможности избегая лобовых столкновений на почве идентичности. Но идея о законном праве русских вмешиваться в политические дела украинцев обязательно приводит к столкновениям. Раньше это случалось изредка и в частном порядке; сейчас это –системообразующий фактор русско-украинских отношений. И вот в этой ситуации, когда столкновение случается, гиперидентичность русских порождает их представление о близком и естественном преобладании (победе) в этом столкновении. А тут обнаруживается яростное непримиримое сопротивление украинцев. И русская украинофобия идет на второй виток – уже не насмешливой снисходительности, но невиданной жестокости. Со стороны зараженных гиперидентичностью русских допускается такая жестокость, которая невозможна по отношению к уважаемым им имперским народам. Чтобы в этом убедиться, стоит почитать комментарии к текстам сайта «Русская весна» http://rusvesna.su/ Столь сложная структура украинофобии не могла появиться стихийно, как политический проект некоего вождя или запрос демографической конъюнктуры. Ее поддержание и развитие обеспечивается всеми интеллектуальными и организационными ресурсами нынешней России. А это значит, что ксенофобия – органическая, неотъемлемая составляющая государственной политики имперской России. Так что не всякая ксенофобия примитивна и одношагова по своей природе. Во всяком случае, следовало бы вспомнить еще один вид ксенофобии, не менее сложно скроенный: антисемитизм. Его осмысливали и целенаправленно культивировали не самые глупые люди Европы. Возведение антисемитизма в ранг государственной политики и преступления на этой почве заслужили не только осуждение; за осуждением последовало и искупление. И такая судьба ждет любую страну, взявшую на вооружение ксенофобию как политическую технологию и идеологию. Ольга Михайлова
Категории:
Україна,
пропаганда,
мудаки,
російці,
ксенофобія,
москалі,
московиты,
украинофобия,
українофобія,
антиукраїнізм,
неосталіністи,
недоумки,
стереотипы поведения,
рашизм,
путин хуйло
Это сообщение написано также в:
СМЕРТЬ УРОДАМ! (0 комментариев)
, ЖИЗНЬ, КАК ОНА ЕСТЬ (0 комментариев)
, УН-ДА (Українська Націонал-Демократична Асамблея) (0 комментариев)
, Тайное сообщество "Клуб вольнодумцев" (1 комментариев)
, жизнь как она есть (0 комментариев)
, Доска позора (0 комментариев)
, Славянская история. (0 комментариев)
, UA-RU (0 комментариев)
, Справжня історія (0 комментариев)
, В ИНТЕРНЕТЕ ЧТО-ТО НЕ ТАК! (0 комментариев)
, Україна понад усе (1 комментариев)
, Добрі новини з Аушвіцу (0 комментариев)
|
